Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди] - Роберт Хайнлайн

Роберт Хайнлайн

Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]

1

Когда я выбралась из антигравитационной капсулы в Кении, он висел у меня на хвосте. Он прошел за мной к двери, ведущей к таможне, медпункту и иммиграционной службе. Когда дверь захлопнулась за ним, я его убила.

Никогда не любила пользоваться антигравом. Не любила еще задолго до катастрофы на «Парящем крючке» — висящий прямо в небе и ничем не закрепленный трос очень уж отдает черной магией. Но всякий другой способ попасть на Эль-5 занимает слишком много времени и стоит очень дорого — мои инструкции и финансовые лимиты не позволяют прибегать к подобной роскоши.

Итак, я была здорово раздражена еще до того, как покинула звездолет с Эль-5 на стационарном спутнике, чтобы пересесть в антигравитационную капсулу, но… черт возьми, раздражение — еще не причина для убийства. Я намеревалась лишь вырубить его на несколько часов.

У подсознания собственная логика. Он не успел шлепнуться на пол, как я перехватила его и быстро потащила, стараясь не запачкать пол, к дверцам бомбонепроницаемых кабинок. Там я прижала его большой палец к замку, дверца с лязгом откатилась в сторону, я мигом нашла его бумажник, взяла удостоверение личности и все деньги, а клубную карточку сунула в прорезь. Положив пустой бумажник в карман трупа, я втолкнула тело внутрь, дверца встала на место, замок защелкнулся. Я отвернулась.

Прямо надо мной висел «следящий глаз».

Особо дергаться не стоило. Девять шансов из десяти, что «глаз» болтается здесь случайно и никто не следит за монитором, а его двенадцатичасовая запись будет стерта без просмотра. И один шанс, что какая-нибудь девка из Службы пристально смотрит на монитор, или… просто почесывается, вспоминая о предыдущей ночи.

Итак, не обращая внимания на «глаз», я устремилась к выходу в конце коридора. А эта «прилипла», конечно же, потащилась за мной, поскольку в данном пространстве я была единственной массой, излучавшей тридцатисемиградусное тепло. Но секунды три «глаз» потерял — прежде чем сфокусироваться на мне, он просветил бронированную кабинку, где лежал неостывший труп.

Пока я мысленно перебирала три наиболее безопасных варианта действий, другая часть мозга взяла верх, и руки четко привели в исполнение четвертый вариант: моя авторучка плюнула лазерным лучом и убила «глаз» — не просто ослепила, а ликвидировала антигравитационное устройство. «Глаз» шлепнулся на пол, надеюсь, со стертой памятью.

Мне пришлось еще раз воспользоваться этой «кредитной карточкой» — я открыла замок кабинки авторучкой, чтобы не стереть отпечаток большого пальца, и сильным пинком отправила «глаз» внутрь, составить компанию остывшему телу. Потом я стала действовать очень быстро — пришло время сменить обличье. Как и в большинстве аэропортов, в Кении удобства для пассажиров были по обе стороны границы. Вместо того, чтобы прямо идти к таможне, я отыскала туалетные комнаты и заплатила наличными за пользование кабинкой для переодевания и душем.

За двадцать семь минут я успела не только принять душ, но и сменить одежду, цвет волос и все лицо — то, на что уходит три часа, смывается за пятнадцать минут с помощью горячей воды и обыкновенного мыла. Мне не очень хотелось демонстрировать здесь свое настоящее лицо, но я должна была избавиться от той «крыши», под которой выполняла задание. Та часть «крыши», что не смылась водой, отправилась в мусоропоглотитель: спортивный костюм, теннисные туфли, отпечатки пальцев, контактные линзы, паспорт. В оставшемся паспорте было мое настоящее имя — ну, во всяком случае одно из настоящих, — стереографическое изображение лица и очень убедительно выглядевшая виза Эль-5.

Прежде чем отправить в мусоропоглотитель документы мертвеца, я внимательно проглядела их и… задумалась.

Его кредитные карточки и удостоверения личности были оформлены на четыре разные персоны.

Где же остальные три паспорта?

Вероятно, остались в одном из карманов его костюма. Я не обыскивала его как следует — времени не было, — а просто схватила все, что было в бумажнике.

Вернуться и обыскать? Если я потащусь назад, стану возиться с замком и сунусь в кабину с еще не остывшим телом, меня наверняка кто-нибудь заметит. Забирая его карточки и паспорт, я надеялась затянуть с установлением его личности и тем самым иметь побольше времени на то, чтобы убраться отсюда, но… Одну секунду! Ага, паспорт и клубная карточка были на имя Адольфа Белсена. «Америкэн экспресс» предоставляла кредит Альберту Бюмону, банк в Гонконге брал на себя платежные обязательства Артура Букмена, в то время как Единая карта была выписана Арчибальду Баккенену.

Мысленно я восстановила картину преступления: Бюмон — Букмен — Баккенен прижал большой палец к замку дверцы и в этот момент Белсен ударил его сзади, сунул тело в кабину, закрыл кабину своей клубной карточкой и поспешно убрался прочь.

Да, блестящая версия… Сделаем, еще кое-что, чтобы получше замести следы.

Удостоверения и кредитные карточки я сунула к себе в бумажник, а паспорт на имя Белсена спрятала поглубже. Конечно, его найдут при личном досмотре, но есть множество способов избежать такового — скажем, взятка, подкуп, простуда, состроить «глазки» (и это далеко не все).

Когда я вышла из туалета, уже прибыла следующая капсула, и ее пассажиры стояли в очереди к таможенному контролю. Я встала в самый конец. Офицер таможни обратил внимание на легкость моей сумки и поинтересовался, как идут дела на черном рынке. Я скорчила самую глупую мину, на которую была способна, — точь-в-точь как на фотографии в паспорте, а он в этот момент как раз обнаружил сложенную вдвое купюру, засунутую туда, и сменил тему.

Я спросила его, где здесь лучший отель и лучший ресторан. Он сказал, что не в праве давать рекомендации, но «Найроби-Хилтон», на его взгляд, не плох. Что же касается еды, то, если мои финансы позволят, в «Толстяке», что напротив «Хилтона», лучшая кухня во всей Африке. Он также выразил надежду, что пребывание в Кении доставит мне удовольствие.

Я сказала «спасибо» и через несколько минут была уже внизу, в городе, — о чем весьма сожалею. Гравивокзал в Кении расположен на высоте пяти километров, воздух тут свеж и прохладен. Найроби находится выше, чем Денвер, почти на одном уровне с Мехико, и до экватора отсюда рукой подать.

Воздух тяжелый, густой и слишком теплый, моя одежда почти сразу взмокла от пота. Я почувствовала, как начали опухать ноги, а они и без того здорово ныли — ведь им приходилось тащить мой полный вес. Не люблю отправляться на внеземное задание, но возвращаться из него — во много раз хуже.

Я призвала на помощь самоконтроль, вспомнила тренировки и… Чушь! Если бы мой инструктор по самоконтролю меньше торчал в позе лотоса и больше проводил времени в Кении, его советы могли бы пойти на пользу. Я плюнула на самоконтроль и сосредоточилась на главной проблеме: как побыстрее выбраться из этой сауны.

В холле «Хилтона» царила приятная прохлада. К счастью, бюро путешествий оказалось полностью автоматизировано. Я вошла внутрь, отыскала свободную кабину и уселась перед экраном. Тут же в кабине появилась служащая:

— Чем могу вам помочь?

Я сказала ей, что справлюсь сама, — приборная панель была мне хорошо знакома (обычная модель — Кенсингтон-400).

— Но я буду рада помочь вам, — продолжала настаивать она, — я располагаю временем.

На вид ей было лет шестнадцать, ее миленькое личико, приятный голос и манеры полностью убедили меня в том, что она действительно хочет мне помочь. Но меньше всего мне нужна была чья-то помощь — ведь я намеревалась оперировать чужими карточками, — поэтому я сунула ей в ладонь небольшую купюру, сказав, что предпочитаю делать это сама, а если возникнут трудности, ее позову. Она запротестовала было, говоря, что вовсе не обязательно давать ей деньги, но в конце концов ушла, не сделав попытки вернуть их.

«Адольф Белсен» на монорельсе прибыл в Каир, а затем полувоздушным транспортом добрался до Гонконга, где его Клуб зарезервировал для него номер в «Пенинсуле».

«Альберт Бюмон» находился в отпуске. Он отправился на сафари в Тимбукту, где «Америкэн экспресс» предоставил ему фешенебельный коттедж в Шангри-Ла, на берегу Моря Сахары.

Банк Гонконга оплатил дорогу Артура Букмена в Буэнос-Айрес.

«Арчибальд Баккенен» отправился в свой родной Эдинбург — путешествие оплачено Единой картой. Поскольку всю дорогу он мог проделать на монорельсе с одной лишь пересадкой в Каире, уже часа через два он должен быть в доме своих предков.

Я ввела в компьютер еще ряд запросов, но — никаких заказов, никаких покупок. Они присутствовали лишь во временной памяти. Удовлетворенная, я вышла из кабины и спросила рябую служащую, попаду ли я через вход в монорельс, который, я заметила, был прямо в холле отеля, к ресторану «Толстяк». Она любезно объяснила мне, куда надо свернуть, я поблагодарила, спустилась к монорельсу и… заплатив наличными, села в вагон на Момбасу.